Мелкий бес - Страница 329

К оглавлению

329

Тургенев меж тем напряженно думал, чтобы ему такое сказать изысканное, тонкое и глубокое, — и придумал.]

Л. 515 об. — [Шарик не полез за словом в карман.]

Л. 516 — [Передонов шел и думал, что вот-то он попорет по деревням школьников, — то-то будет потеха.]

Л. 516 — [Передоновым он мог восхищаться без зависти: не писатель.]

Л. 387 об. — [— так просто]

Л. 387 об. — [тихонько]

Л. 387 об. — [Тургенев молчал, томно склонив голову. Он думал, что его печаль — печаль великой души, томящейся в бедных оковах лживого бытия, — и гордился этою печалью.]

Передонов угрюмо шагал посреди них, щурил свои маленькие глаза, и неподвижно и тупо было его сонное лицо.]

Л. 388 — [Этот Баран, которого Передонов встречал почти каждый день то в одном, то в другом конце города, — начал надоедать ему.]

Л. 390 — [всё злобится!]

Л. 390 — [— Что Такое? — испуганно спросил Передонов. —]

Л. 390 — [Как же теперь быть? — тоскливо думал он.]

Л. 390 об. — [(ибо он не мог при всяких обстоятельствах своей жизни не сделать чего-нибудь лишнего)]

Л. 391 — [Она все это время думала о коте, и не могла понять, о каком Шарике говорит гость; ну да это после разберется, а теперь…]

Л. 390 об. — [Просто Шарик.]

Л. 391–391 об. — [Так уж давно повелось, что все знакомые Передонова относились к Варваре неуважительно, с некоторым даже пренебрежением. В разговоре с нею позволяли грязные насмешки, издевки. С ним о ней говорили, — выражались грубо, он не останавливал. Насмехались над ним за нее, и он терпел. Даже новые знакомые заражались этим. Тоже было и с писателями.]

Л. 391 об. — [из-под шкапа]

Л. 391 об. — [припасенные им для кота,]

Л. 391–392 — [В таком обращении с котом они почему-то усмотрели могучее проявление демоцизма.] Кот казался им символическим, — вот именно этот, Передоновский кот. [Но символом чего он является, об этом они заспорили.]

Л. 392 об. — 393 — [Но все-таки на этот раз я с вами не согласен. Мне кажется, тут есть другая закавыка…

— Какая же однако? — спросил Тургенев, красный и надутый и от похвал, и от несогласия с тем, что Шарик скажет.

— Видите ли, пессимизм, — начал было Шарик.

Но Тургенев резко и презрительно перебил его.

— Ну, нет-с, извините, — пессимизм — пес, собака!

Шарик был поражен.

— Да, вы, конечно, правы, — сказал он. — Но я хочу вот что сказать: коты мудры или нет?

— Мудры, — решительно отвечал Тургенев.

— Заметьте, — продолжал Шарик, — я веду речь только о котах, а не о кошках. Кошки глупы и банальны, коты же — мудры. Коты — гимнософисты, нагомудрецы.]

Л. 393 об. — [Между блуждающих по кровлям котов робко крадется окрыленная песня поэта!

— Превосходно сказано! — в восторге воскликнул Тургенев. — Мяукать — какое символическое слово!

Передонов внезапно зевнул, и при этом лицо его на мгновенье озарилось выражением удовольствия.

— Как он демонически зевает, — задумчиво сказал Тургенев, — как глубоко символична эта мрачно-зияющая реакция на банальную скуку пошлой жизни.]

Л. 394 — [писателям]

Л. 394 — [Вишни стояли на тарелке на столе перед гостями. Передонов время от времени брал по несколько ягод, и сплевывал косточки на пол.

Шарик и Тургенев заговорили с Варварой, и кривлялись при этом, сразу заразившись неуважением к ней. Они видели ее в первый раз, но она напоминала им что-то знакомое.]

Л. 394 об. — [— Ну, я там не был, — высокомерно отвечал Шарик.]

Л. 395 об. — [— Почтение, бабушка, всякому лестно, — вмешался Виткевич.

Но Варвара сразу оборвала его.

— Ну, вы, молокосос, туда же.

Тургенев, улыбаясь и мечтательно закатывая под лоб тусклые глазенки, запел приятным тенорочком:]

Л. 396 — [— улыбаясь,]

Л. 396 — [— А знаете, — вдруг, становясь серьезным, сказал Тургенев Шарику, — я эту эпитафию [Эмилии] вставлю в мою поэму.

— Да, это идет, валяйте, — согласился Шарик. — Вы знаете, господа, Тургенев задумал накатать поэму. — Это будет важнецкая вещь!

— Да, если мне удастся выразить то, что я хочу, — скромно сказал Тургенев.

— Удастся! — торопливо сказал Шарик, — вообразите, это великая мистическая штука, и там будет не Демон, не Сатана, — что черти! вздор, чушь, расчепушенция, — нет, великий враждебный всему идеальному дух, которого Тургенев назвал Баналом! А, каково название!

Тургенев скромно улыбался.

— Да, — сказал он застенчиво, — это будет очень интересное и глубокое по мысли творение. Я уже посвятил его вечности и потомству. Это будет мой chef d'oeuvre.

Передонов вдруг захохотал. Тургенев вздрогнул, и с ненавистью посмотрел на него.]

Л. 445 об. — [— часто говорил он. —]

Л. 445 об. — [И тот верил, и начал заискивать, и мечтал, и говорил об этом дома, — и там составляли планы, — великолепные планы будущего благополучия. Хорошо мечтается с легким желудком, — а сытая пища враждебна вдохновению.]

Л. 415 — [Это неправильно.]

Л. 415 — [А вы не смотрите ничего. Надо принюхиваться к тому, чем пахнет сверху.]

Л. 415 об. — [У каждого своя дорожка, и все.]

Л. 415 об. — [Никто меня не видит, так я что угодно могу делать.]

Л. 419 — (Далее было начато:)

— [Богданов, видя упорство Мачигина, прибег к крайней мере, — отобра(л)]

Л. 446 об. — 447 — [На этих сборищах бывало непристойно и пьяно. Грязные велись разговоры, и уж слишком откровенные, — недоставало только непечатных слов. Впрочем, когда в них ощущалась потребность, они произносились на ухо, передавались от одного к другому, не выключая жен, — и все хохотали. Грушина думала, что устраивает развеселые кутежи. Да не было в этих попойках ни восторга, ни размаха, — одно тупое смакование грязи, вялое щекотанье притупленных, ленивых нервов, почти атрофированных от недостатка здоровых упражнений.]

329