Мелкий бес - Страница 185

185

— Ну вот еще, я — честный мальчик, уж я-то не обману, — уверял Саша.

— Нет, нет, не поверю, — твердила Людмила.

— Ну хотите, вперед отцелую? — предложил Саша.

— Вот это похоже на дело, — радостно сказала Людмила, — целуй.

Она протянула Саше руку. Саша взял ее тонкие, длинные пальцы, поцеловал один раз, и спросил с лукавой усмешкой, не выпуская ее руки:

— А вы не обманете, Людмилочка?

— А нешто я нечестная! — весело ответила Людмила, — небось, не обману, целуй без сомнения.

Саша склонился над ее рукою, и стал быстро целовать ее; он ровно покрывал руку поцелуями, и звучно чмокал широко-раскрываемыми губами, — и ему было приятно, что так много можно поцеловать. Людмила внимательно считала поцелуи. Насчитала десять, и сказала:

— Тебе неловко стоя-то на ногах, нагибаться надо.

— Ну, так я удобнее устроюсь, — сказал Саша.

Стал на колени, и с усердием продолжал целовать.

Саша любил поесть. Ему нравилось, что Людмила угощает его сладким. За это он еще нежнее полюбил ее.

Заспорили, кто сильнее. Людмила сказала:

— Ну пусть ты и сильнее, так что ж! Дело в ловкости.

— Я и ловкий, — хвастался Саша.

— Туда же, ловкий! — дразнящим голосом вскрикнула Людмила.

Долго еще спорили. Наконец Людмила предложила:

— Ну, давай бороться.

Саша засмеялся, и задорно сказал:

— Где же вам справиться со мною!

Людмила принялась щекотать его.

— А, вы так! — с хохотом крикнул он, вывернулся, и охватил ее вкруг стана.

Началась возня. Людмила сразу же увидела, что Саша сильнее. Силой не взять, так она, хитрая, улучила удобную минуту, подшибала Сашу под ногу, — он упал, да и Людмилу увлек с собою. Впрочем, Людмила легко извернулась, и прижала его к полу. Саша отчаянно кричал:

— Так нечестно!

Людмила стала ему коленями на живот, и руками прижала его плечи к полу. [Он] Саша отчаянно выбивался. Людмила опять принялась щекотать его. Сашин звонкий хохот смешался с ее хохотом. Хохот заставил ее выпустить Сашу. Она хохоча упала на пол. Саша вскочил на [пол] ноги. Он был красен и раздосадован.

— Русалка! — крикнул он.

А русалка валялась на полу, и хохотала.

Людмила посадила Сашу к себе на колени. Усталые после борьбы, они весело и близко смотрели друг другу в глаза, и улыбались.

— Я для вас тяжелый, — сказал Саша, — колени вам намну, вы меня лучше спустите.

— Ничего, сиди знай, — ласково ответила Людмила. — Ведь сам говорил, что ласкаться любишь.

Она гладила его по голове. Он нежно прижался к ней. Она сказала:

— А уж и красив ты, Саша!

Саша покраснел, засмеялся.

— Тоже придумаете! — сказал он.

Разговоры и мысли о красоте в применении к нему как-то смутили его; он еще никогда не любопытствовал узнать, красивым или уродом кажется он людям.

Попрощались. Саша проводил Людмилу до калитки. Пошел бы и дальше, да не велела. Он остановился у калитки, и сказал:

— Ходи, милая, почаще, носи пряников послаще.

Первый раз сказанное «ты» прозвучало Людмиле нежною лаской. Она порывисто обняла, поцеловала Сашу, и убежала. Саша стоял, как оглушенный.

XVI

Передонов возвращался с одной из ученических квартир. Внезапно он был застигнут дождем. Стал соображать, куда бы зайти, чтобы не гноить на дожде нового шелкового зонтика. Через дорогу, на каменном двухэтажном особняке, увидел он вывеску: Контора нотариуса Гудаевского. Сын нотариуса учился во втором классе гимназии. Передонов решился войти. Заодно нажалуется на гимназиста.

И отца, и мать застал он дома. Встретили его суетливо. Так и все здесь делалось.

Николай Михайлович Гудаевский был человек невысокий, плотный, черноволосый, плешивый, с длинной бородой. Движения его всегда были стремительны и неожиданны: он словно не ходил, а носился, коротенький, как воробей, — и никогда нельзя было узнать по его лицу и положению, что он сделает в следующую минуту. Среди делового разговора он внезапно выкинет коленце, которое не столько насмешит, сколько приведет в недоумение своею беспричинностью.

Дома или в гостях он сидит, сидит, и вдруг вскочит, и, без всякой видимой надобности, быстро зашагает по горнице, крикнет, стукнет. На улице идет, идет, и вдруг остановится, присядет, или сделает выпад, или другое гимнастическое упражнение, и потом идет дальше.

На совершаемых или свидетельствуемых у него актах Гудаевский любил делать смешные пометки; напр(имер), вместо того, чтобы написать о Иване Иваныче Иванове, живущем на Московской площади в доме Ермиловой, он писал о Иване Иваныче Иванове, что живет на базарной немощёной площади, в том квартале, где нельзя дышать от зловония, и т. д., упоминал даже иногда о числе кур и гусей у этого человека, подпись которого он свидетельствует.

Юлия Петровна Гудаевская, страстная, жестоко-сентиментальная, длинная, тонкая, сухая, странно, — при несходстве фигур, — походила на мужа ухватками: такие же порывистые движения, такая же совершенная несоразмерность с движениями других. Одевалась она пестро и молодно, и при быстрых движениях своих постоянно развевалась во все стороны длинными разноцветными лентами, которыми любила украшать в изобилии и свой наряд, и свою прическу.

Антоша, тоненький, юркий мальчик, вежливо шаркнул. Передонова усадили в гостиной, и он немедленно начал жаловаться на Антошу: ленив, невнимателен, в классе не слушает, разговаривает и смеется, на переменах шалит. Антоша удивился, — он не знал, что окажется таким плохим, — и принялся горячо оправдываться. Родители оба взволновались.

185