Мелкий бес - Страница 195

195

Гости собрались рано. Нанесли много пирогов, яблок, груш. Варвара принимала все это с радостью, только из приличия приговаривала:

— Ну, к чему это вы! Напрасно беспокоились.

Но если ей казалось, что принесли дешевое или плохое, то она сердилась. Не нравилось ей тоже, если двое гостей приносили одинаковое.

Не теряя времени, сели за карты. Играли в стукалку, на двух столах.

— Ах, батюшки! — воскликнула Грушина, — что это, король-то у меня слепой!

— Да и у меня дама безглазая, — зсмотревшись в свои карты, сказала Преполовенская, — да и валет тоже.

Гости со смехом принялись рассматривать карты. Преполовенский заговорил:

— То-то я смотрю, что такое, шершавые карты, а это вот отчего. А я все щупаю, — что такое, думаю, шершавая какая рубашка, а это, выходит, от этих дырочек. То-то она рубашка-то, и шершавая.

Все смеялись, один только Передонов был угрюм и молчалив. Варвара, ухмыляясь, говорила:

— Ведь вы знаете, мой Ардальон Борисыч все чудит, все придумывает разные штуки.

— Да зачем ты это? — с громким хохотом спрашивал Рутилов.

— Что им глаза, — угрюмо сказал Передонов, — им не надо смотреть.

Все хохотали, а Передонов оставался угрюм и молчалив. Ему казалось, что ослепленные фигуры кривляются, ухмыляются и подмигивают ему зияющими дырками в своих глазах.

Может быть, — думал Передонов, — они теперь изловчились носом смотреть?

Как почти всегда, ему не везло, и на лицах у королей, дам и валетов чудилось ему выражение насмешки и злобы; пиковая дама даже зубами скрипела, очевидно, злобясь на то, что ее ослепили.

Наконец, после одного крупного ремиза, Передонов схватил колоду карт, — и с яростью принялся рвать ее в клочья. Гости хохотали. Варвара, ухмыляясь, говорила:

— Уж он у меня всегда так, выпьет, да и начнет чудить.

— С пьяных глаз, значит? — язвительно сказала Преполовенская. — Слышите, Ардальон Борисыч, как ваша сестрица об вас понимает?

Варвара покраснела, и сказала сердито:

— Что вы к словам цепляетесь?

Преполовенская улыбалась и молчала.

Взамен разорванной взяли новую колоду карт, и продолжали игру. Вдруг послышался грохот, — разбилось оконное стекло, камень упал на пол, близ стола, где играл Передонов.

Под окном слышен был тихий говор, смех, потом стук убегающих сапог. Все в переполохе вскочили с мест; женщины, как водится, завизжали. Подняли камень, рассматривали его испуганно, к окну никто не решался подойти, — сперва выслали на улицу Клавдию, и только тогда, когда она донесла, что на улице пусто, стали рассматривать разбитое стекло.

Володин сообразил, что это бросили камень гимназисты. Догадка показалась правдоподобною, и все значительно поглядели на Передонова. Передонов хмурился, и бормотал что-то невнятное. Гости заговорили о том, какие дерзкие и распущенные есть мальчики. Были же это, конечно, не гимназисты, а слесарята.

— Это директор подговорил гимназистов, — вдруг заявил Передонов, — он ко мне все придирается, не знает, чем доехать, так вот придумал.

— Эку штуку вывез, — с хохотом закричал Рутилов.

Все захохотали, только Грушина сказала:

— А что вы думаете, он такой ядовитый человек, от него всего можно ждать. Он не сам, он сторонкой, через сыновей, шепнет.

— Это ничего, что аристократы, — обиженным голосом заблеял Володин, — от аристократов всего можно ждать.

Многие из гостей подумали, что, пожалуй, и правда, — и перестали смеяться.

— Незадача тебе на стекло, Ардальон Борисыч, — сказал Рутилов, — то очки разбили, то окно высадили.

Это возбудило новый приступ смеха.

— Стекла бьют, — долго жить, — со сдержанной улыбкой сказала Преполовенская.

Когда Передонов и Варвара собирались спать, Передонову казалось, что у Варвары что-то злое на уме; он отобрал от нее ножи и вилки, и спрятал их под постелью. Он лепетал коснеющим языком:

— Я тебя знаю: ты, как только за меня замуж выйдешь, так на меня и донесешь, чтобы от меня отделаться. Будешь пенсию получать, а меня в Петропавловке на мельнице смелют.

Ночью Передонов бредил. Неясные и страшные ходили бесшумно фигуры, — короли, валеты, помахивая своими палицами. Они шептались, старались спрятаться от Передонова, и тихонько лезли к нему под подушку.

Но скоро они сделались смелее, и заходили, забегали, завозились вокруг Передонова, повсюду — по полу, по кровати, по подушкам. Они шушукались, дразнили Передонова, казали ему языки, корчили перед ним страшные рожи, безобразно растягивали рты. Передонов видел, что они все маленькие и проказливые, что они его не убьют, а только издеваются над ним, предвещая недоброе. Но ему было страшно, — он то бормотал какие-то заклинания, отрывки слышанных им в детстве заговоров, то принимался бранить их и гнать их от себя, махал руками и кричал сиплым голосом.

Варвара проснулась, и сердито спросила:

— Что ты орешь, Ардальон Борисыч? спать не даешь.

— Пиковая краля все ко мне лезет, в тиковом капоте, — пробормотал Передонов.

Варвара встала и, ворча и чертыхаясь, принялась отпаивать Передонова какими-то каплями.

XIX

В воскресенье, когда Передонов и Варвара завтракали, в переднюю вошел кто-то. Варвара, крадучись по привычке, подошла к двери, и заглянула в нее. Так же тихонько вернувшись к столу, она прошептала:

— Почтальон, надо ему водки дать, — опять письмо принес.

Передонов молча кивнул головой, — что ж, ему не жалко рюмки водки. Варвара крикнула:

— Почтальон, иди сюда.

195